Авиалайнер Мир заходит на посадку в подвешенном состоянии
Гигантский надувной реактивный самолёт, наполненный 106 кубометрами гелия, – летит, но не движется. Однако «фальшивый полёт» не мешает лайнеру совершать бессрочное мировое турне. Аэроплан садится в самых разных, но неизменно центровых местах. Позади Великобритания, Швейцария, Франция – глядишь, необычное воздушное судно долетит до России и надуется, например, на Красной площади.
Проект называется «Посадка самолёта» (Plane Landing). Его автор – женщина, взявшая вместо фамилии название затопленной в океане российской космической станции и провозгласившая своим днём рождения 11 сентября. С международной художницей Александрой Мир (Aleksandra Mir) мы уже встречались в 2006 году, когда рассказывали об её очаровательном "Большом Зонте". Теперь же не грех вернуться к творчеству Саши, ибо оно того, несомненно, стоит.
«Весной 2001 года я жила в Англии и много времени проводила в местных поездах. Одним туманным утром я так и ехала на поезде из Лондона в Бристоль, когда увидела вдалеке в небе несколько самолётов, очевидно, находившихся в процессе посадки, – вспоминает Александра. – Некоторые из них выглядели так, будто стояли на месте. В результате я решила, что этот удивительный визуальный фокус было бы интересно воссоздать в реальности».
«Я хотела плавающий в воздухе, привязанный шар, который всё ещё находится в небе, но парит достаточно низко, как в постоянном состоянии посадки. Скульптуру в воздухе, которая едва движется. Это не проблема, это полный абсурд и парадокс, – считает Мир. – Причём очень значим такой элемент, как погода, которая настолько непредсказуема, что делает воздухоплавание уязвимым, блаженным видом искусства, которым оно и является».
Изготовить воздушный шар такой причудливой формы было довольно сложно, но фирма Cameron Balloons из Бристоля взялась выполнить заказ. Проблему с финансированием решил $87-тысячный грант Совета искусств Англии (Art Council of England). Надувной лайнер был задуман как копия Boeing 737 длиной 20,8 метра (размах крыльев – 15 м) и весом 91 килограмм. На разных этапах самолёт изготавливали восемь человек.
Разработчикам было нужно, как говорит Мир, разрешить фундаментальный парадокс: как сделать шар, используя материалы, которые легче воздуха, и придать ему форму объекта, «изначально предназначенного для перевозки более 400 тонн стали»; как сбалансировать шар в форме креста; как удержать его у земли, когда он обладает идеальной аэродинамической формой и «хочет летать».
«Работа шла очень медленно. Мне пришлось съездить в Бристоль 15 раз, написать три тысячи писем, чтобы не только обсудить технологии и дизайн, но и искать новые смыслы и так далее, – рассказывает Александра. – Для меня было очень важно, что моё „видение“ являлось простым и ясным, полностью открытым для пожеланий и предложений всех сотрудничающих сторон. Поскольку в проект вовлекалось всё больше и больше людей, он становился качественнее, вкуснее и выходил на тот уровень работы, который я люблю».
В итоге, понятное дело, спецы Cameron Balloons справились, недаром они «клепают» разнообразные воздушные шары с 1966-го. От первоначальной идеи до воплощения прошло два года – впервые самолёт был надут летом 2003-го на территории британской галереи Compton Verney.
Самое время спросить Мир, что же она хочет нам сказать посредством Plane Landing?
«Это объект, который функционирует как скульптура на открытом воздухе под открытым небом, вписанная в готовый пейзаж и действующая как катализатор разговоров о существующем ландшафте. Самолёт будет вставлен в различных точках по всему миру и внедрён в пейзаж, который я хочу обсудить, инвертировать его специфику. Он должен быть таким, что смысл в моей работе станет вызывать какие-то местные ассоциации, – объясняет художница.
– Скажем, если бы вы встретили этот лайнер в аэропорту Цюриха, то, возможно, задумались бы о национальной авиакомпании Swissair и её значении для самобытности Швейцарии. В Манчестере скульптура может отослать вас к истории индустриализма, в Нью-Йорке – к трагическим событиям 11 сентября, и так далее».
Думается, если Мир привезла бы Plane Landing в нашу страну, ему бы нашлось не одно знаковое место. К примеру, на ВВЦ надувной самолёт живо напомнил бы о варварски демонтированном Ту-154, а на Красной площади, возможно, о вопиющем перелёте Матиаса Руста.
В перспективе же Александра планирует снять документальный фильм про «Посадку самолёта» в разных странах мира и когда-нибудь сделать надувной авиалайнер в натуральную величину, чтобы продолжить «эксперименты».
О своей роли в «Посадке самолёта» Мир говорит так: «Я не вижу себя в качестве пилота или церемониймейстера, я просто хозяйка этой работы. Вся затея посвящена тому, как приглашать людей к участию, как заставить их чувствовать себя частью творения. Возможно, фраза звучит мрачновато, но в основном это очень мило».
В данном контексте уместно упомянуть другой «призёмлённый аэропроект» – «Гравитацию» (Gravity) образца 2006 года. Суть – 20-метровая ракета, построенная из металлолома и мусора, собранных за пять месяцев в Великобритании: в дело пошли ржавые бочки, трубы, контейнеры, тракторные шины, промышленные вентиляторы, а в нижней части оказалась цистерна трёхметрового диаметра с фабрики по производству зубной пасты.
Возвести ракету в арт-центре Roundhouse, некогда бывшем поворотной станцией для поездов, Александре помогло агентство Arts Catalyst, которое с радостью поддерживает конкретные проекты, связывающие искусство и науку. Когда удалось найти финансы (общий бюджет составил почти $62 тысячи) и необходимые материалы, за работу принялись более 30 человек: дизайнеры, сварщики, инженеры, водители, монтажники, осветители и так далее.
Ракету построили за два дня, она простояла трое суток, а потом в течение двух дней была демонтирована. Некоторые её части были возвращены туда, где их нашли, а оставшиеся четыре тонны стали художница и её друзья сдали на металлолом, выручив за это почти $360. Но это уже частности. Какова же смысловая нагрузка «Гравитации»?
По словам Мир, с одной стороны, в ракете можно усмотреть некую имитацию – слабую, уязвимую и некомпетентную (на уровне «Давид против Голиафа») – глобальных событий, например прорывов в космической программе, оказывающих сильное влияние на то, как мы живём и воспринимаем себя в этом мире. С другой стороны, амбициозное строительство космической ракеты из мусора, которая, конечно, никогда никуда не полетит, — это метафорический комментарий женщины-художника.
Кроме того, Александре было очень интересно работать с объектами, отслужившими своё, оригинальные функции которых легко обнаружить по их собственным рассказам.
«Идея об использовании таких найденных культурных остатков или мусора стоит в прямой оппозиции к утопии новых блестящих вещей», — говорит Мир. Наконец, ей нравится вызов при работе со старыми материалами, которая в десять раз тяжелее, чем когда делаешь что-то новое с нуля.
Следует заметить, что «Гравитация» во многом является продолжением проекта «Первая женщина на Луне» (First Woman on the Moon) 1999 года, задуманного опять же как комментарий некомпетентного автора к 30-летию лунной высадки. Несколько тракторов превратили часть голландского пляжа в песчаный лунный пейзаж с кратерами, где группа женщин-космонавтов установила звёздно-полосатый флаг.
«Как Джон Кеннеди однажды сказал, что хочет увидеть человека на Луне до конца десятилетия, так и я заявила, что хочу высадить там женщину до конца этого тысячелетия, прекрасно зная, что этого не произойдёт, – пишет Мир. – Проект был в сущности шуткой по поводу отсутствия гендерного равенства в нашем обществе. Вообще же мои работы часто называют „феминистскими“, но я лично знаю, что всё намного сложнее.
То, что мне удаётся успешная реализация проектов (хотя всегда существует масса препятствий, следуют частые отмены), является ещё одним доводом в пользу профессионального равенства между мужчинами и женщинами (и миру искусства ещё предстоит пройти долгий путь в этом направлении), однако содержание моих проектов практически всегда уходит в противоположную сторону, показывая слабости, уязвимости и некомпетентность. За это меня критикуют как феминистки, так и анархисты.
Но думаю, двойственность всегда была частью хорошего произведения, и эти общественные, открытые для публики работы оставляют массу возможностей в плане изучения. Для меня это один из факторов, благодаря которым я получаю большое удовольствие, занимаясь искусством».
