Музыка и электричество. Часть четвёртая: Лев Термен и его терменвокс
К своим 24-м годам Лев Сергеевич успел навоеваться вдосталь. Сначала Первая мировая война, а потом и октябрьский переворот... Командование Красной армии отправило молодого радиоспециалиста сначала на Детскосельскую радиостанцию под Петроградом, а потом — в военную радиолабораторию в Москве.
Но к 1920 году войны наконец-то поутихли. Лев Сергеевич получил возможность вернуться в Петроград и снова надеть гражданскую одежду. Впереди была потрясающе долгая жизнь, в которой его ждали и громкая слава, и сотрудничество с ОГПУ, и ГУЛАГ...
Но помнят его, в первую очередь, не за разведдеятельность, а за его инструмент — терменвокс. Если среди электронных музыкальных инструментов и могут быть свои аристократы, то терменвокс (он же эфирофон), безусловно, относится к таковым.
Аристократизм его проявляется и в безусловной уникальности — это единственный музыкальный инструмент, играть на котором можно, не прикасаясь к нему, — и в сложности освоения, и в звучании.
Впрочем, практически везде, где мы нашли какие-либо сведения о Термене и его изобретениях, говорится и о «двуличности» терменвокса.
Ведь этот аппарат, сконструированный в 1920 году, мог работать не только как музыкальный инструмент, но и как... охранный сигнализатор для особо важных объектов.
А почему бы и нет? Если музыкальный звук возникает из ничего, «по мановению руки», то почему бы и сирене не заводиться от взмаха злоумышленной лапы в дырявой перчатке?
Сам Ленин пришёл в полный восторг, когда изобретатель продемонстрировал ему обе функции своего прибора. Как раз в это время проходил VШ Всероссийский электротехнический съезд, на котором был принят знаменитый план ГОЭЛРО (Государственная электрификация России).
Не раздумывая, Партия дала Термену карт-бланш на дальнейшие разработки — в обоих направлениях, естественно, а заодно — и задание пропагандировать этот инструмент везде, где только можно, в том числе за границей.
Главной частью терменвокса являются два высокочастотных колебательных контура, настроенные на общую частоту.
Электрические колебания звуковых частот возбуждаются генератором на электронных лампах, сигнал пропускается через усилитель и преобразуется громкоговорителем в звук.
Наружу «выглядывают» антеннообразный стержень и дуга — они-то и выполняют роль колебательной системы устройства.
Согласно Большой Советской Энциклопедии, исполнитель управляет работой Терменвокса, изменяя положение ладоней. Двигая рукой вблизи стержня, исполнитель регулирует высоту звука. «Жестикуляция» в воздухе около дуги позволяет повышать или понижать громкость звучания.
«Терменвокс может звучать как скрипка, виолончель, флейта и так далее (тембр звука определяется режимом работы генератора)», — гласит БЭС.
Играть на таком инструменте чисто, без фальши, было неимоверно трудно. Гораздо труднее, чем при игре на скрипке и, тем более, на клавишных инструментах.
У фортепиано, органа, аккордеона или, на худой конец, современного синтезатора, каждой отдельной клавише соответствует звук чётко установленной высоты. «Смазать» можно, конечно, но только если промахнёшься по нужной клавише.
На скрипичном грифе, равно как и на грифе альта, виолончели, контрабаса и безладовой бас-гитары, например, чётких обозначений, в каком месте следует зажимать струну, чтобы получить нужный звук, нет.
Потому-то эти инструменты настолько тяжело осваивать: нужны долгие годы усердных тренировок (не говоря уже о прекрасном слухе), чтобы «автоматически» попадать в нужную точку на грифе.
Но и то, рука исполнителя движется здесь в одной плоскости — вверх или вниз. А при игре на терменвоксе движения осуществляются в пространстве без контакта с антенной. Представляете, насколько трудно играть на таком инструменте?
Надо сказать, что Термен, кстати, выпускник петербургской консерватории по классу виолончели (1916), не успел ещё стать виртуозом своего инструмента к тому времени, как Наркомпрос командировал его в Европу и США.
А потому в Америке, после восторженного признания последовало громкое «фе»: дескать, нельзя так безбожно фальшивить. Обвиняли, кстати, инструмент...
Но, как оказалось, всё это были временные неприятности. За освоение инструмента берётся молодая эмигрантка из России Клара Рейзенберг.
По образованию она была скрипачкой, но голодные годы в России настолько ослабили её руки, что играть на скрипке она уже не могла.
А терменвокс не требовал приложения физических усилий. И вот под присмотром изобретателя, Клара за шесть лет стала подлинным виртуозом.
По некоторым сведениям, между Львом Терменом и Кларой Рейзенберг существовал длительный и бурный роман. Но увы, закончился он тем, что Клара Рейзенберг сменила фамилию на Рокмор...
Её супруг, Роберт Рокмор, имел определённое влияние и известность в сфере музыкального шоу-бизнеса, потому злые языки поговаривают, что Клара вышла за Рокмора исключительно из карьерных соображений.
Для Термена это был, конечно, удар. Но, тем не менее, он продолжал свою изобретательскую, коммерческую и разведывательную деятельность.
Собственно, по некоторым сведениям, он не шпионил против США. Его задачей было поставлять информацию о настроениях американской элиты, в частности, в отношении Германии.
Что касается коммерческой деятельности, то с разрешения советских властей Термен даже основал в Штатах фирму Teletouch, занимавшуюся производством электронных музыкальных инструментов.
Кроме того, корпорация RCA покупает лицензию на производство «Theremins» — такое название получили произведения «Леона Термена» (Leon Theremin).
Если же говорить об изобретательской деятельности, то это время, пожалуй, можно назвать самым славным периодом его работы. Создаётся клавишный вариант терменвокса (кстати, почему-то он так и не получил особого признания, даром что играть на нём было не в пример легче).
Появляется электронная виолончель (!), которую приобрёл сам Леопольд Стоковски. Кроме того Лев Термен создал инструмент под названием «Ритмикон», который воспроизводил звучание разных частот при взаимодействии вращающихся колёс со световыми лучами, и «музыкальную платформу» — «Терпситон».
Звуки Терпситона генерировались при движениях находившихся на нём танцоров. Из области фантастики? — нет, всего лишь физики...
Но за этими светлыми годами последовала серия ударов судьбы, в которых Лев Сергеевич Термен был если и виноват сам, то лишь отчасти.
Он женился на балерине-мулатке Лавинии Вильямс (Lavinia Williams). Приезжему из России (или СССР), какое ему было дело до идиотской предвзятости американской элиты к смешанным бракам?
Однако перед ним немедленно закрылись многие двери, а потому стало меньше источников информации, что сильно не понравилось ОГПУ и НКВД.
Кроме того, по некоторым сведениям, он посмел обратиться в немецкое представительство в Нью-Йорке за финансовой помощью, что чрезвычайно разозлило Москву.
Не исключено, что какой-нибудь лейтенантик НКВД получил орден за «блестящую операцию» по похищению «заговорщика» Льва Термена и вывозу его обратно в СССР.
Минимальные знания данной исторической эпохи и нравов НКВД позволяют также предположить, что на тёплое место Термена претендовали многие «бойцы невидимого фронта», и кто-то из них только спал и видел, как бы извести мешавшего ему изобретателя.
В 1938 году агенты НКВД забирают Льва Термена из центра Нью-Йорка и увозят в Советский Союз. Для его супруги исчезновение мужа так и осталось навсегда загадкой.
Даже страшно представить, что она чувствовала, тем более, что на Западе активно муссировались слухи о том, что Термена попросту убили.
Кстати, его вполне могли расстрелять, причём даже не по приговору «суда», а просто так, по решению начальника колымского лагеря, в который попал Термен.
Тем не менее, Термену посчастливилось уцелеть. Б. М. Галеев, один из близких знакомых самого Льва Сергеевича, писал:
"1939 год. Бутырская тюрьма в Москве, где он «пишет отчёт по командировке в США». Затем Сибирь, Колыма, край Земли. Гётевский Фауст, как известно, завершает свою жизнь на мелиоративных работах. Друг Стоковского и Чаплина работает в каменном карьере.
Он бы тоже погиб, наверняка, если бы и здесь не проявил изобретательность, придумав способ более лёгкой транспортировки тяжёлого груза — тачку с деревянным монорельсом.
Приближалась война, там «наверху» вспомнили о ценных кадрах. У Мефистофелей хорошая память — особенно, когда припрёт. Перевели изобретателя в Омск, затем в Москву.
Он работает в закрытом КБ, за колючей проволокой, вместе с авиаконструктором А.Туполевым и будущим проектировщиком космических кораблей С. Королёвым. Придумывает радиомаяки для самолётов, аппаратуру для управления беспилотными самолётами.
Чекисты, как известно, очень «покровительствовали» тогда новой технике, новейшим научным исследованиям, любовно пестуя кадры ВПК в разного рода «шарашках».
Беспилотные самолёты, Королёв и Туполев. Не больше и не меньше.
Уже после войны, в 1947 году за изобретение подслушивающего устройства «Буран» Термен был удостоен Сталинской премии первой степени.
«Буран» позволял с расстояния 300-500 метров регистрировать колебания оконного стекла в помещениях, в которых разговаривали люди, и преобразовывать эти колебания в звуки.
Таким образом, с большого расстояния можно было услышать всё, о чём говорили за стеклом.
Этот жучок использовался для прослушивания американского и французского посольств. Говорят, Лаврентий Берия любил тайком послушать и самого товарища Сталина. Видно, очень ему речи вождя нравились.
«Термен, по-видимому, и выжил тогда лишь потому, что его ум и талант были очень нужны сильным мира сего, — пишет Галеев. — В приложение к Сталинской премии полагалась свобода и квартира в престижном Доме чекистов на Ленинском проспекте.
Но свобода тяготит его [Термена] своей безысходностью. „Вначале было Дело!“, а на воле заниматься делом трудно и тягомотно. И — что ж, не нам его судить, Бог ему судья, — Термен возвращается к чекистам, уже вольнонаемным. Фауст снова на службе у Мефистофеля, причём прямо в его логове, в закрытом НИИ КГБ».
Сколько это продолжалось, непонятно. По одним сведениям, его «отпустили» в 1964 году, и тогда он получил работу в лаборатории Московской консерватории.
По другим сведениям он получил полное «прощение» и реабилитацию в 1958 году. В любом случае, в период работы на советские спецслужбы он успел сделать «немало полезных вещей», и сам говорил об этом.
В частности, его прослушивающее устройство оказалось в золочёной статуе орла, которую подарили советские пионеры американскому послу Гарриману (Garriman) в 1945 году. «Жучка» отыскали только в 1950-х годах...
С 1964 по 1967 год Термен трудится в Московской консерватории. Но в 1967 году над его головой снова грянул гром: корреспондент газеты New York Times узнал о том, что на самом деле Термен жив, и написал об этом заметку.
Параноидальные наклонности советской власти мигом дали о себе знать: Термен вылетает из Консерватории, и только благодаря помощи учеников устраивается на работу на физическом факультете МГУ.
Формально — рабочим, но по некоторым сведениям, он до самого конца продолжал заниматься научными исследованиями, в том числе и военного назначения.
Эхо американских лет раздалось уже в самом конце 1980-х и начале 1990-х. Термена приглашают посетить Европу и США, его выпускают за границу.
В 1991 году он даёт концерты в Стэнфордском университете и... встречается с Кларой Рокмор.
Ей к этому времени было уже 80 лет. Она с трудом согласилась на эту встречу. Как пишет В. П. Борисов, она не хотела, чтобы некогда столь дорогой ей человек увидел её в непривычном облике.
В том же году, одновременно с падением Советского Союза, 95-летний Термен... вступает в Коммунистическую партию.
На вопрос «зачем», он отвечает, что такое обещание дал когда-то Ленину.
Собственно, он пытался вступить и раньше, но за его «страшные преступления» ему попросту не давали партийного билета. Глупость и неблагодарность — отличительная черта советских чиновников.
Лев Сергеевич Термен, великий изобретатель и музыкант, ушёл из жизни в 1993 году, прожив 97 лет. Про него говорят, что он — один из многих «Фаустов» ушедшего века. Но едва ли найдётся теперь на Земле человек, который имеет моральное право осуждать Льва Сергеевича за его «полезные» изобретения.
А что же его музыкальный инструмент? Судьба терменвокса куда счастливее и Телармониума, и даже органа Хаммонда. Да и судьбы изобретателя тоже.
Достаточно сказать, что многочисленные модификации терменвоксов активно производятся и продаются, и концерты с участием этих инструментов — не редкость. Характерно, что среди многочисленных производителей терменвоксов и аксессуаров к ним является компания Moog Music.
Боб Муг, или Мог (Bob Moog), изобретатель аналогового синтезатора имени себя, искренне считал Термена гением. Недавно «муги» снова начали производить и продавать, и терменвоксы тоже. И стоят эти инструменты, надо сказать, относительно недорого — $400-500.
Есть, правда, и исключительно навороченный вариант с возможностью MIDI-управления. Но он стоит около $5 тысяч.
По этому адресу можно посмотреть на нынешние терменвоксы и даже послушать их звучание: звуковые фрагменты прилагаются.
Причём, как ни странно, на некоторых моделях красуется автограф господина Муга. О синтезаторе Moog читайте в следующей части цикла «Музыка и электричество».
