Оказывается, вероятность развития шизофрении можно определить уже в первые недели жизни человека, изучив строение определённых зон мозга. Исследование провели сотрудники университета Северной Каролины в Чапел-Хилле (UNC) и Колумбийского университета (CU).
В эксперименте приняли участие 26 женщин с диагнозом «шизофрения» или «шизоаффективное расстройство». Предмет изучения, наследственный фактор шизофрении, широко известен и за пределами научных кругов (наличие ближайшего родственника с такими заболеваниями увеличивает риск их развития до 10%).
Учёные следили за ходом развития детей этих женщин. Как показали ультразвуковое исследование и магнитная томография, у новорождённых мальчиков были превышены средние показатели объёма мозга и размера боковых желудочков (полостей со спинномозговой жидкостью). У девочек никаких отклонений зафиксировано не было.
Подобная статистика только отражает общую закономерность современного проявления шизофрении, которая всё чаще поражает мужчин. Следует помнить, что полученная картина – это только сигнал о предрасположенности, и на основании полученных данных нельзя спрогнозировать, будет ли конкретный человек, когда вырастет, страдать шизофренией.
«Вообще, это лишь начало работы, — сообщает в пресс-релизе UNC ведущий автор статьи Джон Гилмор (John Gilmore). – Мы и дальше планируем наблюдать за развитием этих детей». В последующих опытах специалисты намерены увеличить объём выборки, что даст возможность определить, на какой стадии «сбивается» программа планомерного развития мозга.
Статья американских учёных опубликована в American Journal of Psychiatry. Узнайте о связи шизофрении с рабочей памятью, раком и курением, а также о том, что повышенная опасность для общества людей, страдающих этой болезнью, – миф.
Коротко об этих особенностях:
Звуковик — абсолютный эгоцентрик. Он высокомерен, в ощущениях он – самый умный, „выше всех„, поэтому его могут считать заносчивым. Это наибольший интроверт, закрытый в панцире собственного тела, всецело сосредоточенный на себе и своих состояниях. Наиболее часто встречающееся слово в речи звуковика — местоимение «Я».
Звуковой ребенок уже в 5-6 лет начинает задавать вопросы о смысле жизни: «Папа, а кто мы? А зачем мы живем? А в чем смысл жизни? А что такое смерть? А что будет после того, как мы умрем? Что такое космос? А бесконечность? Почему я в своем теле, а не, например, в теле моего брата?».... и т.д. В период взросления эти вопросы как бы заглушаются, скрываясь вытеснением в глубокое бессознательное, но дают о себе знать оттуда, из бессознательного, сигналами тоски и депрессии, ощущением «мировой скорби», чтобы во время пубертата и в дальнейшем встать особенно остро. Часть звуковиков свои внутренние вопросы вербализует, а часть нет, но что-то как будто все время тянет их в темы, связанные с этими вопросами... Например, физик часто не отдает себе отчета в мотивах своих исследованиях, он не скажет вам «Я изучаю устройство мироздания», он так не думает, он думает, что решает задачу, которую до него еще никто не решал.
Состояние абсолютного комфорта для звуковика — это тишина. Тишина — это средство самоуглубления, только в тишине хорошо думается. Звуковик избегает шумных компаний и мест, предпочитая уединение.
Звуковики обладают абстрактным интеллектом, в потенциале самым мощным, способным к постижению абстрактных нематериальных понятий. Идеи, их создание, распространение – это Звук. Идеи эти глобальные, меняющие мир вокруг нас и определяющие направление движения социальных преобразований и общего развития человечества.
В звуковом векторе есть страх на уровне физической эрогенной зоны – страх не сойти с ума, не заболеть шизофренией.
читайте подробнее www.yburlan.ru/biblioteka/zvukovoi-vektor
Шизофрению мы получаем от родителей. Каким образом?
Мы очень недовольны своими звуковыми детьми. Вот мама мечтала, что он вырастет и станет моряком. Мама – это зверь, настоящий природный.
У всех дети как дети, а это же неживое, кретин. Нормальная мать недовольна им. «Ну что тебе не хватает? Ну живи, придурок!» В нем нет жизни. Не бегает. Не прыгает, не орет, не дерется, ну хоть бы украл что-нибудь! А он только «А?». мимики нет, глаза не мигают. Холодный, безэмоциональный.
Недовольна мать, это же не звереныш. Нас никто ни в грош не ставит, потому что мы не конкуренты по животной жизни. Недовольна такая мать. «Такое убожество родила. Лучше б ты сдох маленький!» «Придурок, иди есть я сказала! Сидит тут в своих наушниках!» Он уже прячется наушниками, мы же его дергаем. «Я кому сказала, что ты не отзываешься, идиот?!» Он же внутри себя сосредоточен, это же и есть его работа, это же и есть его видовая роль, он же по-другому не может. «Идиот! Котлеты остынут!» Ужас что происходит. Зрение защищает себя падением зрения. А в звуке, даже если она ему шепотом говорила «Придурок, ты же придурок. Все дети как дети. Один у меня идиот. Господи, за что мне это?», то это ему невыносимо слышать, это же страдание через его эрогенную зону. Слово – это я. Нет, я молчу, могу как Эйнштейн до 7 лет молчать, но слово – это я. У них был большой взрыв на неживом уровне, а у нас на животном слово – нехватка Творца. Мне такие слова говорить… от мамы такие слова…
Мы отличаем звуки, отличаем, какие тревожные (трель соловья нас не волнует, нас волнует сломанная веточка под лапой леопарда). А от мамы исходят самые тревожные звуки, какие только могут быть у ребенка. Кто гарантирует сохранение целостности, сохранение жизни? Родители нам это гарантируют до созревания. (И раньше папа был самый сильный до пубертата, а мама самая добрая, а теперь мы критикуем маму и папу в 14-15 лет.) А после созревания ответственность за сохранение себя мы берем на себя. А пока они самые первые и главные люди по отличию звуков опасности. И вот такой человек говорит: «Лучше бы ты сдох! Лучше бы я аборт сделала, придурок, ненормальный! Все дети как дети!» Мы не заболеваем сразу шизофренией (так же как и зрительник сразу не становится черствым, сначала у него падает зрение), у нас разрываются нейронные связи, ответственные за обучение, уходят в апоптоз (самоуничтожение). Т.е. мы перестаем дифференцировать звуки. Способность к обучению у зрительников через глаза, а у звуковиков через ухо. Это не невроз, это колоссальный удар.
С нами много травм происходит в детстве. Это одна из них, самая главная. Аутисты с избирательным контактом – тоже мы. Это мама сумасшедшая кожная прыгала на дискотеке с нами внутри. Если она беременная слушала классическую музыку, то ребенок родится с абсолютным слухом, способностями к музыке. Мы не знаем, кого мы носим, но если мы носим звуковика и скачем на сумасшедшей дискотеке, то мы травмируем его ухо, он прячется (на поздних месяцах беременности). А другим нормально.
Вот он идет на улице и кажется, что сам с собой разговаривает. На самом деле он не сам с собой разговаривает. Надо внимательно смотреть. Не судите ушами, не верьте никому. Смотрите зрительными умными и наблюдательными глазами. Он же с кем-то явно говорит, не просто говорит, а с кем-то ругается, и все время вбок. Мы видим глазами. Что рядом никого нет, но для него-то есть, это же звук, это же голос, а для него голос, как для нас картинка. Для него голос – абсолютная реальность, один из явных симптомов шизофрении. Чей это голос? У анальных и кожных звуковик — голос мамы, который говорит «чтобы ты сдох, придурок! Лучше бы я аборт сделала! Какой ты мерзкий и ужасный!» У мышечных звуковиков другой голос – он ему говорит «Иди, возьми топор и поруби всех врагов в соседней квартире». А мы мышечные – нам как скажут, так мы и делаем. Нейронные связи по всей видимости не восстанавливаются. Вроде бы нет, вроде бы это навсегда, как и все, что произошло до пубертата.